В начале 20 века семья Александра Бубликова жила в старинном городе Валуйки Курской области (ныне это Белгородская область) и была удивительна хотя бы тем, что в ней воспитывалось пятеро детей, все — мальчишки. Когда родился Саша, его отцу было уже 43 года.
К началу войны Саше исполнилось 17 лет. Как только стало известно о нападении немецко-фашистских войск на Советский Союз, трое старших Бубликовых сразу же записались в армию добровольцами. Со временем все пятеро братьев ушли на фронт, но живыми вернулись только двое.
— Отец тоже очень хотел воевать, но ему отказали. К тому моменту папе было уже 60 лет, — вспоминает Александр Григорьевич. – Поначалу самый старший брат остался в городе по «брони», так как работал слесарем на заводе, но потом забрали и его.
Валуйки в оккупации
Через месяц после начала войны в Валуйках начались бомбежки, при первых же атаках с воздуха немцы сожгли нефтебазу, затем склады. Но вот что примечательно: в городе находился крупный железнодорожный узел, однако ни вокзал, ни железнодорожный мост фашисты не тронули. Возможно, у них были свои планы на эти объекты.
Рокот авиамоторов, взрывы снарядов, крики раненых и тела убитых – все это стало для жителей города частью непрерывного кошмарного сна наяву.
В Валуйках не было зенитных орудий, поэтому даже ответить врагу жители не могли.
— Бомбили часто. Каждый раз мы, находясь на улице, при виде фашистских крестов на самолетах разбегались и прятались. Пилоты почему-то часто бомбили городской рынок, несколько раз снаряды взрывали кладбище. Рядом с ним находилась больница, возможно, целились в нее, но ни разу не попали. В конце Валуйков располагался военный городок, его тоже основательно разрушили.
И вот наступил момент, когда и со старшим сыном родителям пришлось проститься. Бронь сняли и его отправили воевать. Дома остался только Саша.
В июле 1942 года Валуйки захватила германская армия. Полгода горожане жили в оккупации. По словам Александра Григорьевича, фашисты не устраивали жестоких расправ над местными жителями, по крайней мере, никаких показательных казней не было. Эсэсовцы назначили бургомистром города учителя школы, который, судя по всему, был недоволен советской властью и сам пошел с захватчиками на переговоры.
— Но когда немцы обнаружили, что двое их солдат убиты, то начали хватать всех, кто попал под подозрение. Арестовали около десятка взрослых мужчин.
Моя мама дружила с женой квартального уполномоченного, та и говорит ей: «Семеновна, Саньку спрячь». У нас неподалеку в деревне жили родственники, там немцев не было: они приехали, выбрали старосту и больше не появлялись. Домой я вернулся через месяц, когда все утихло.
А тех арестантов неделю продержали без хлеба и воды да и выпустили. Все, к счастью, остались живы.
Конечно, были среди горожан и те, кто добровольно сотрудничал с немцами и шел в полицию. Народ между собой возмущался, но в глаза им сказать боялся.
Когда советские войска освободили Сталинград и началось контрнаступление Красной Армии, фашисты побежали и из Валуйков.
Тут уж фашисты церемониться не стали: сожгли вокзал и депо, мост, правда, не тронули, не до того им уже было.
В январе 1943 года в город вернулась советская власть.
— Из нас — тех, кто не работал на немцев — собрали и сформировали истребительный батальон. Мы должны были уничтожить и задержать оставшихся военных и полицаев. Горожан, которые перешли на сторону захватчиков и не успели покинуть город, арестовали.
Чуть позже в город привезли зенитные орудия, которые отбивали вражеские атаки с воздуха. Артиллеристам удалось сбить один из немецких самолетов. Убиты были пилоты или взяты в плен, мы не знали, но сам самолет привезли в центр города и показали нам. После этого бомбардировщики начали летать над городом только по ночам.
Секретное задание
Александра с товарищем поставили охранять банк, ненадолго, правда: в мае 1943 года ребят призвали в армию. Километров 200-250 они шли пешком до Острогорска, а оттуда ехали на поезде в Горьковскую область для прохождения обучения. Оценив возможности солдата, Сашу направили в пехоту пулеметчиком. Нести на себе орудие весом в 32 килограмма – дело нелегкое, но военные действия не предполагали выбора.
— Тридцать человек из нашего полка отобрали в артиллерию и отправили на остров Ягры. Там я прошел следующий этап обучения и стал топографом-вычислителем. Ночью хорошо были видны огневые точки немцем, и я с помощью прибора устанавливал их расположение и расстояние до них. Благодаря точным координатам нашим войскам удавалось уничтожать врага с минимальными потерями с нашей стороны.
Но на этом служба Александра Бубликова не закончилась. Через несколько месяцев его вместе с другими солдатами направили в боевой полк, который дислоцировался на территории Брянской области, а откуда перекинули на фронт для штурма столицы Восточной Пруссии Кенигсберга. До этого момента город считался неприступной крепостью.
По историческим сведениям, задачу поручили 3-му Белорусскому фронту под командованием маршала Александра Василевского. Для штурма была сосредоточена группировка войск численностью более 106 тысяч человек, 5200 орудий и минометов, 538 танков и самоходных артиллерийских установок, 2174 самолетов.
— Мы постоянно шли в наступление, а когда оказались на границе, выяснилось, что советские войска уже освободили эти территории от немцев. Прошло буквально три-четыре часа с момента, как они здесь прошли, и меня поразила надпись, которую я увидел на воротах Кенигсберга: «Вот она, проклятая Германия».
После взятия города, поскольку я хорошо разбирался в картах, меня назначили связным. И вот весной 1945 года вызывают нас с товарищем в штаб бригады и дают задание доставить в штаб полка особо секретную документацию и говорят: «Прячь бумаги хорошо. Если нужно будет, хоть съешь их, но чтобы они врагу не достались». Выполнять задание мы отправились около четырех часов утра. Карту нам с собой, конечно, не дали, показали ее только. Пришлось писать кроки маршрут (такой набросок местности, где и куда нужно поворачивать). Несмотря на то, что немцы были близко от того места, где мы проходили, нас все-таки не заметили. Дошли мы до штаба полка, документы отдали и сели во дворе отдыхать. И вдруг начался обстрел. Несколько снарядов разорвалось рядом со мной, метрах в восьми-десяти, ранив меня в ногу. И совсем маленький осколок чиркнул по шее, вреда не нанес, только кровь выступила, но если бы чуть ниже нагнулся над письмом, которое читал, умер бы на месте. Двоим солдатам не повезло — их убило. А нас, троих раненых, после обстрела сразу же отправили в госпиталь, где я провел без четырех дней ровно год. Вот так, два года воевал, и ничего, а накануне победы в Великой Отечественной войне в лазарете оказался.
Из солдата в начальники
Пока шла война, у Александра умерла мама, не выдержав разлуки и переживаний за сыновей. Две похоронки получили родители с фронта, а куда делся самый старший сын, так никто и не знает. В живых остались только двое, Александр да Павел. О смерти самого близкого человека Саша узнал от соседки, которая работала на почте. Получив его письмо, она ответила, что маму похоронили. Отец остался один, и вернувшийся с войны сын Павел забрал его к себе в Донбасс, где обосновался с семьей.
Поправившись, назад в Валуйки Саша не поехал: не к кому было туда возвращаться. Остался работать недалеко от госпиталя на авиационной ремонтной базе.
— Ходили слухи, что базу перебросят в Россию, и я очень на это рассчитывал. Я так тосковал по Родине! А перевели нас на Украину, во Львов. Я занимался ремонтом моторов, прошел курсы и сдал на механика, а после стал дефектатором, то есть человеком, который ищет дефекты в деталях.
В городе познакомился со своей будущей женой Клавдией Яковлевной. Через год после свадьбы родился наш первый сын Юра. Когда во Львове стало неспокойно, активизировались бандеровцы, мы решили переехать.
Сестра жены позвала нас в Башкирию, в Акъяр. В Бурибае был рудник, я и поехал туда устраиваться на работу. Довелось и машинистом экскаватора побыть, и начальником отдела труда и заработной платы, и даже начальником отдела капитального строительства (строили шахту). Мне говорили: «Освоишь», и я соглашался. Ну и правда, все вроде получалось.
А как я в Гае оказался? У нас был родственник, который работал здесь на заводе по обработке цветных металлов. На предприятии долго не могли найти человека на должность начальника отдела труда и заработной платы. Он и сказал, что есть у него такой человек. Так в начале 90-х годов мы перебрались в Гай. Четыре года до пенсии я проработал здесь.
Чета Бубликовых вырастила троих детей, у них шесть внуков и десять правнуков. Хорошая жизнь, полная добра и смысла!